Творческая мастерская Эдуарда Чернухина

Та же адская жара?

Жара-то ладно,а комары,да ещё они такие крупные кровососы?!

Что-то душеньке неймется...

Что-то душеньке неймется:
Всё мерещится порог,
За которым ей придется
Подводить с чертой итог.
Бьют в висок обрывки строк:
Смог, не смог,
Впрок, не впрок.

Вроде жил, а вроде не жил…
Душу бесам одолжив,
День и ночь гордыню нежил,
Услаждал, лелеял, тешил,
Пил вина из чаши лжи.
Что за жизнь! -
Не скажи.

Толи в дрему, толи в кому,
Толи в омут - баламут! -
Толи камнем, толи комом,
С головой, грехом влекомый, -
В муть страстей и тяжкий блуд.
Тут хомут,
Тут и кнут.

Вкус желаний был по нраву,
Шел у них на поводу;
Пожирал траву-отраву
И не чувствовал беду.
Оглянулся - уж бреду
Я по дну
Как в бреду.

Тут как тут и сами бесы -
Мне на подпись договор;
Соблюсти чтоб интересы,
Продолженья просят пьесы -
Вдруг какой, мол, форс-мажор, -
И в упор -
Всякий вздор.

Я - как костью поперхнулся,
Встрепенулся ото сна
И стрелой от них метнулся:
Не великая ль цена?
Ведь не две души – одна.
Лжи вина -
Уж сполна.

Стой! – визжит один из бесов,
Словно сбился на фальцет. -
Мол, к чему тебе эксцессы?
Тут же делает акцент:
Подпиши – и пей абсент
Во дворце,
Плюс процент.

Нет, - в ответ я, сыт по горло!
Рвет уже от нечистот!
И вино уже прогоркло,
И абсент уже не тот!
Так что делай, сучий род,
От ворот
Поворот!

Вот ты как! – и вздулись ноздри,
В перекос от злобы рты. -
Поздно, братец, жечь мосты.
Есть к абсенту с кровью ростбиф,
Кроме всяческой еды.
Или ты
Уж не ты?

Я-то тот, да только рожей,
А нутром - уже иной;
Прежний вами уничтожен,
Вашим братом – сатаной.
Так что этот, ной не ной,
Путь срамной -
Стороной.

Обрывая пуповину,
Всем чертям наперекор
Рвусь из омута с пучиной
На свободу и простор.
Все, ребята! Кончен спор!
Договор -
Перебор!


Знаю, грех мой каждый считан…
Столько минусов… винюсь!
Но теперь моя защита –
Прочный с Господом союз.
Каюсь в минусах, молюсь.
Тороплюсь -
Это плюс.

15 мая 2012 г.

Все перед Богом мы едины и перед смертью все равны.Будь юный ты или в сединах, греховных нечистот полны!(Генрих Акулов)

Эдуард Чернухин пишет:Что-то душеньке неймется...

Что-то душеньке неймется:
Всё мерещится порог,
За которым ей придется
Подводить с чертой итог.
Бьют в висок обрывки строк:
Смог, не смог,
Впрок, не впрок.

Вроде жил, а вроде не жил…
Душу бесам одолжив,
День и ночь гордыню нежил,
Услаждал, лелеял, тешил,
Пил вина из чаши лжи.
Что за жизнь! -
Не скажи.

Толи в дрему, толи в кому,
Толи в омут - баламут! -
Толи камнем, толи комом,
С головой, грехом влекомый, -
В муть страстей и тяжкий блуд.
Тут хомут,
Тут и кнут.

Вкус желаний был по нраву,
Шел у них на поводу;
Пожирал траву-отраву
И не чувствовал беду.
Оглянулся - уж бреду
Я по дну
Как в бреду.

Тут как тут и сами бесы -
Мне на подпись договор;
Соблюсти чтоб интересы,
Продолженья просят пьесы -
Вдруг какой, мол, форс-мажор, -
И в упор -
Всякий вздор.

Я - как костью поперхнулся,
Встрепенулся ото сна
И стрелой от них метнулся:
Не великая ль цена?
Ведь не две души – одна.
Лжи вина -
Уж сполна.

Стой! – визжит один из бесов,
Словно сбился на фальцет. -
Мол, к чему тебе эксцессы?
Тут же делает акцент:
Подпиши – и пей абсент
Во дворце,
Плюс процент.

Нет, - в ответ я, сыт по горло!
Рвет уже от нечистот!
И вино уже прогоркло,
И абсент уже не тот!
Так что делай, сучий род,
От ворот
Поворот!

Вот ты как! – и вздулись ноздри,
В перекос от злобы рты. -
Поздно, братец, жечь мосты.
Есть к абсенту с кровью ростбиф,
Кроме всяческой еды.
Или ты
Уж не ты?

Я-то тот, да только рожей,
А нутром - уже иной;
Прежний вами уничтожен,
Вашим братом – сатаной.
Так что этот, ной не ной,
Путь срамной -
Стороной.

Обрывая пуповину,
Всем чертям наперекор
Рвусь из омута с пучиной
На свободу и простор.
Все, ребята! Кончен спор!
Договор -
Перебор!


Знаю, грех мой каждый считан…
Столько минусов… винюсь!
Но теперь моя защита –
Прочный с Господом союз.
Каюсь в минусах, молюсь.
Тороплюсь -
Это плюс.

15 мая 2012 г.

ДРУГУ - ПОЭТУ

Вы отказались от стихов, мой друг?
Вам кажется, вы слишком повзрослели
И не волнуют вас уже апрели?
И соловьёв вам слушать недосуг?

О чём же вам писалось в тридцать лет?
Откуда же к вам музы прилетали?
Что вам они тихонечко шептали?
Хватало ли вам этого, поэт?

Когда весна вставала на крыло,
Наверное, и плакалось, и пелось,
Стучало сердце, и томилось тело...
Куда же вас, поэт, тогда несло?

Расправьте крылья! Что они повисли?
И к соловьям, скорее к соловьям!
Компанию хочу составить вам…


Откуда у меня такие мысли?

С соловьём - не соло вьём. Где мои те 30 лет?

Все горстями да горстями
Да без устали,
Все мои стези страстями
густо устланы;
добрых дел совсем негусто –
вот и грустно мне.

Жил делами лоб дубовый
бестолковыми,
бесшабашный да бедовый,
неподкованный.
Кто сказал, что я путевый?
Непутевый я.

Хорошее начало для следующего стиха?

Privet, dorogoi !
Nu, dovol'no uzhe samobichevaniya i samokritiki !
Vesna, vesna na dvore !

Каждый пишет, как он слышит,
Каждый слышит, как он дышит,
Как он дышит, так и пишет,
Не стараясь угодить...
Так природа захотела,
Почему - не наше дело,
Для чего - не нам судить. Б. Окуджава

Другое пока не пишется. Сорри.

К истине

В небе сказочно-хрустальном, нежном иссиня,
Перезвоном величальным льется истина.
К ней бреду я, путь извилист,
весь расхристанный.

Всё окольным да окольным, ночь ли, утро ли,
Я на зов на колокольный - больно путано,
Словно волк и сбитый с толку -
закоулками.

А дорожки - то по кругу, то вдруг в сторону,
То мешаются друг другу, то оборванны,
То вспугнут на косогоре
стаю воронов.

Все плутаю да ругаюсь, растревоженный,
Сердце рву да убиваюсь: как же, Боже мой,
Так себя, и душу тоже,
покорежил-то?

Жил делами лоб дубовый бестолковыми,
Бесшабашный да бедовый, неподкованный.
Кто сказал, что я путевый?
Непутевый я.

Все горстями да горстями, да без устали,
Все мои стези страстями густо устланы.
Добрых дел совсем негусто –
вот и грустно мне.

Жизнь - что пень через колоду, греховодная.
Пил не истинную воду, только рвотную,
Оттого у обормота
жизнь негодная.

Что ты плачешь? – ворон с кочки. – Ведь не нищий же.
Что за истины источник вечно ищешь ты?
Нет ее ни здесь, ни выше,
все, мол, лишнее.

Пей вон лучше из болотца, друг мой писаный,
Представляй, что из колодца пьешь ту истину.
Путь давно твой уж прописан,
все бессмысленно.

Не с тобой ли мертвечины, злая птичина,
Есть прикажешь дурачине - не по чину мне;
И к воде, тебе привычной,
безразличный я.

И, пугнув шальную птицу, - прочь от ворога.
Заплатил за ту водицу слишком дорого.
Вновь, то в гору, то под гору, -
с прежним норовом.

Тут все стежки вышли в поле васильковое,
Переливы по раздолью колокольные…
Сколь еще брести, доколе
из неволи мне?

Снова ворон, тают силы, кружит, каркает.
Уж ползу - невыносимо! - кровью харкаю.
Телу холодно и жарко…
Что за кара мне!

Подползаю… ближе-ближе… слышно пение,
Я уже почти недвижен, в измождении,
Поднимаюсь, еле-еле,
на колени я.

Вижу стены в легкой дымке монастырские -
И из глаз моих слезинки, словно брызгами.
Мне рукой монах с улыбкой
машет издали.

Как рукой - с меня тревогу с безнадегою.
Кое-как встаю на ноги, двигать пробую…
Ну, еще... чуть-чуть... немного…
Ворон мне: Да ты убогий!
Да, у Бога я.

20 мая 2012 г.

Вечер с чертовым ученым


Живут в кувшинах, думал, джинны,
Купил кувшин (с вином, не без);
Открыл кувшин, а из кувшина -
Не джинн на этот раз, а бес.

Был к бесам вроде я привычный,
Их понимал без лишних слов,
Но этот бес был необычным:
Ученым - словом, филосОф.

- Я существую, значит, мыслю…
Ты скажешь, все наоборот.
Когда бы все - о жизни смысле,
Другой бы в жизни поворот.

Но сбить меня непросто с толку,
Я в этом смысле битый волк,
И в бестолковых кривотолках
К своим годам - немалый толк.

И, зная чертову породу,
Углы стараясь обходить,
Упор все делал на свободу,
Чтоб гнева в нем не разбудить.

Все тихо, мирно шло как будто,
Сходило вроде по мастям.
Но гость все чаще почему-то -
Сводить все истины к страстям.

- Вот говоришь ты, мол, свобода -
Основа жизни, бытия.
Когда б ни знать ее исхода,
Свободным мог бы быть и я. А?

- Причем исход тут? – я на слове
Его ловлю. - Конечно, мог,
И право на свободу воли
Тебе ведь тоже вверил Бог.

А ты Ему, дитя капризный,
Идя во всем наперекор,
Тогда б не бросил дерзкий вызов -
Имел другой бы приговор.

- Кто б говорил и кто бы слушал!
Бревно в глазу – любой мастак.
Ведь ты всю жизнь со мною в дружбе -
Не так ли это, иль не так?

Ему я: Так угодно Богу:
Чтоб я, свободы той вкусив,
Вступил на нужную дорогу
И не лишился перспектив.

А у тебя, мой друг ретивый,
Не мне чета – иной масштаб,
Какая к черту перспектива,
Когда страстей ты верный раб.

Наступит Страшный Суд Господень,
Небесный суд – не беса суд.
С тобой коптиться в преисподней -
Тьфу-тьфу! - уж ты не обессудь.

Гость загрустил, потер морщинки…
На миг нить спора отпустив,
Про страсти прежнюю пластинку
Завел опять: А ну, плесни!

Не испытав их вкус и сладость -
Считай, не жил - пустой сосуд.
Скажи, какая в этом радость
И в чем бесстрастной жизни суть?

И вновь меня - пытать и путать,
Вбивая в голову сумбур.
Я ж, сторонясь ненужной смуты,
Сводил все споры в каламбур.

- Бесстрастный, страстный, бес-пристрастный
Не бес, небесный, небеса…
Мне бес с ехидством и с пристрастьем:
Все бес да бес, а где ты сам?

- Беспечен, вечен, бес конечен, -
В них будто скрыт глубокий смысл, -
Бесстрашный, страшный бес, конечно,
Бес страстный – вниз, бесстрастный – ввысь.

- Чего ты слов плетешь узоры?
Все это чушь, пустая смесь.
Когда б ни страсть всему опора,
Тогда зачем вообще ты здесь?

Да ты не тужься, сколько можно!
Все за тебя предрешено.
Жизнь без меня скучна, ничтожна.
Не страсть ли та же и вино?

Смирись и пей, налей-ка гостю.
Что человек? Он слишком слаб.
И коль пока не на погосте –
Я раб страстей, а ты – мой раб.

Бес перешел на тон приказный,
Вина с ним требовал вкусить
И, раздражая каждой фразой,
Меня все более бесить.

Я без изъянов, коль непьяный,
А пьяный я всегда буян -
И, страстью этой обуянный,
Наружу выплеснул изъян.

А бесу что, он ведь ученый,
Ну, хоть бы хны, чета не нам:
Всего одним - под дых, крученным,
Меня сложил напополам.

- Зачем - подумал, чуть не плача, -
Я в бесе беса разбудил? -
А тот кружился над лежачим,
В лицо копытом норовил.

Тут перебор, я ж не мальчишка!
Вскочив: теперь держись, прохвост!
В лицо копытом - это слишком! -
И ну таскать его за хвост.

Когда и как, но на мгновенье
Он все же вырвался из рук,
Лягнул меня с остервененьем -
И растворился в дымке вдруг.

Достал меня, философ хренов!
Ученый, коих не сыскать!
Я, влево дав немного крена,
В свою кровать свалился спать.

Очнулся рано утром серым -
Не то, что б встать, хотя бы сесть.
Вокруг: погром и пахло серой,
И с серой той палили шерсть.

Тьфу-тьфу… дожился… страх Господний…
Сложить пытался три перста -
И тут заметил, что в ладони
Шерстинки бесова хвоста.

С тех пор не пью я из кувшина:
В нем мало что еще внутри,
Что джин, что черт - да все едино,
Их лихоманка забери.

Страстей хлебнув сполна науки,
Стараюсь с бесом не идти.
Иной раз, правда, так… от скуки,
Но как-то все не по пути.


28 мая 2012 г.

Был разговор начат впустую,

Он долог был и пустословен.

«Я мыслю - значит существую!»

Вот этот тезис безусловен.

Пока ты не дошел до смысла,

Или не вышел глупый сбой,

«Я существую - значит мыслю!»

Воспринимай само собой.

Мой милый друг, как я надеюсь,

Услышишь ты мои слова:

Какая глупая идея-

Не мыслить, но существовать.

Браво! Поэтический проблеск. Готовь стихи, хочу издать к концу года стихи сурхандарьинцев о нашем крае. Нашел уже 7 человек.
Теперь про декартовский постулат. Заметь, не я начал с перефраза формулировки, а именно бес, для которого важно, чтобы люди жили только страстями и не задумывались о смысле жизни. Существую - это главное, а мыслить - необязательно. Я же, наоборот, отстаивал обратное.

A, chto eto ty uzhO podredaktiroval ?

Э. Ч. Подредактировал: исправил кое-какие орфографические ошибки.

Если серьезно, то призываю Олю и Свету до конца года приготовить, пусть небольших, по 5-10 стихов или прозаических вещей о нашем крае. Мавжуда дала согласие помочь с этим. Надеюсь, что и наша уважаемая Ханума выделит что-нибудь из своего сокровища. Было бы интересно оставить след об уже ушедшей эпохе. Понимаю, что трудно, но ведь умеем, если захотим (это я о Светином отзыве). Подумайте.

Ура! Аннушка дала согласие. Отправил просьбу Кадуркину. Так что, при хорошем раскладе нас будет не так и мало, если учесть еще и термезчан.

Pomilui Bog ! Edya, nu o chem ty ?!? Vsyu zhizn' - odni VIRSHI... (byvayut, pravda, tozhe horoshi...).

Здорово,будем ждать,дорогие земляки,только вы можете вложить душу в свои произведения и прославить наш родной край. Не устаю перечитывать книгу Эдика, по новой переживаю свое детство и юность,оказывается многие вещи забылись,спасибо Эдуард за память!

Не будем скромничать, Светулик. Покопаемся, подчистим и хотя бы 5 виршей выдадим. Помогу с обработкой.
Ася, спасибо за поддержку.

Депрессия

То ли крошка в вине, то ли мошка там,
Вечер скучный - течет, не течет,
То ли душно мне, то ли тошно мне,
На душе ли скребут, за окошком ли,
То ли тычется в дверь кто… не кошка ли? -
Кто бы ни был, да только б ни черт.

Я, теряя на миг равновесие,
В равновесии лучше, чем без,
Нос – за дверь: что за странная бестия!
- Сероглазая, кто ты? – Депрессия.
Можно в гости? - и сразу - под пресс меня,
Проявляя к вину интерес.

- Что, хороший мой, в отпуске творчество?
Дух угас или спекся Пегас?
- Нет, пророчица, просто не хочется.
- Угостишь? – Да когда ж это кончится!
- Ты о чем? - До тебя Одиночество -
Ночь в гостях, а хотело на час.

- С Одиночеством ночь - это лишнее.
- Раскатало губище-то, ишь!
Прописаться желало, так шиш ему!
- Может, ты утомил его виршами?
Слышь, вино не прокиснет? - Да слышу я!
- Не прокисшее, говоришь?

Про «вино»… тут серьезно бы взвесить все,
Песня будто знакома сия -
В дебри к бесам с той песней на сессию.
- Перестань, я не этим известная:
Слишком слабая я, без агрессии, -
Ведь на то и Депрессия я.

Жалко стало ее, вижу, мается.
- Я же тихая, милый, налей.
Мне и вирши твои очень нравятся.
И все плечиком прижимается.
Что с ней делать, бесстыжей, не драться же.
- Ладно, пресная, слушай и пей.

Только, чур! - не спеша и глоточками…
Плох тот слушатель, если он пьян!
Пусть, какой-никакой вечер, - творческий.
Так… сейчас – и давай сыпать строчками…
Дева слушает, слезы платочком все,
Уголочком: Ну, чистый Хайям!

- Ох, и хитрая, морда утиная,
Намекаешь опять на вино?
- Что ты, милый! - с обиженной миною. -
В чем вина-то моя, я невинная.
- Показалось тебе, мол, наивный я?
Только я не наивный давно.

Дева, скрючив прокисшее личико:
- Ладно, дальше читай, не ворчи.
Прям какой-то ты весь истерический.
А прочти из своих ностальгических,
Задушевное что-нибудь, личное -
Видишь, плачу почти, ну прочти.

Стал читать про хорошее прошлое,
С чувством, с нежностью, в голосе дрожь.
В слезы, бедная: ох, растревожил, мол,
Покорежила жизнь да за что же так…
Я и сам на себя непохожим стал -
Плачу с нею, ядрена ты вошь.

Рассопливился что-то, расквасился, -
И в бокалы: была, не была!
Лучше б я - не свое, а из классики.
Пьет Депрессия, плачет и ластится,
А она ничего: не красавица,
Но вполне еще, даже мила.

Стали таять сомнения в бестии,
Что ты скажешь тут: в общем, балбес!
Ведь балбес – это тоже профессия, -
И, теряя совсем равновесие,
Пусть не сразу, но в сети к Депрессии
Сдуру-спьяну я все же залез.

Сколько пробыли вместе - не помнится.
Нас на крыльях - Пегас на Парнас,
Где сошлись в моей гостье-поклоннице,
Сразу муза, жена и любовница…
И могло бы все как-то устроиться,
Но иссяк стихотворный запас.

- Все, как будто… и больше не хочется…
- Нет, так нет, мне уже все равно -
Я ж до них не особо охочая.
Не хочу показаться пророчицей,
Хорошо нам и так, между прочим, а?
И у нас есть в запасе вино.

- Надоело пить, баста! красавица!
Я ей, можно сказать, от души,
Так ты просто обычная пьяница!?
- Слышь, поэт, да какая те разница?
Мне прийти бы в себя, не упрямиться,
Я же кинулся бабу душить.

Не терплю я в бабье лицемерия.
И везет мне на баб, да не тех!
У меня не железные нервы-то,
Я ее задушил бы, наверное,
Но опомнился – дело-то скверное,
И потом, это все-таки грех.

Я на жизнь свою больше не сетую,
Депрессивных стихов не пишу,
Не грущу, в храм хожу, исповедуюсь…
Где та бестия – вовсе не ведаю.
А задумает снова наведаться,
С удовольствием шкуру спущу.

17 июня 2012 г.

BRAVO !!! BRAVO !!! BRAVO !!!


Tak ee ! Ne puskat' na porog !
A zahochet, - tak pust' gde-to maetsya...


Случайно ничего не происходит…
Есть тайный смысл законов бытия.
Написано: кто ищет, тот находит,
И кто стучит, тому и отворят.
Случайно ничего не происходит…
Вся жизнь – большая книга перемен.
Кто ищет, свою жизнь в трудах проводит
И ничего не требует взамен.
Случайности у жизни не бывает…
В судьбу свою ты верь или не верь,
Но, коль на стук тебе не открывают,
То громко ли стучишь и в ту ли дверь?
Случайно ничего не происходит…
Случайно ль повстречались, разошлись?
И если что теряем и находим,
То из таких случайностей вся жизнь...

Блудный сын

Словно плуг прошел по лицу с челом,
Жизнь без жалости - густо борозды.
Днем ли, вечером, рано ль, поздно ли,
Ты спроси, зачем? - так начертано, -
Возвращался сын в старый отчий дом.

Шел и думал всё про былое он:
Непослушная юность-молодость!
Почему-то тут притча вспомнилась -
Было сходство в том, эх, неопытность!
Делать нечего – воля вольному.

По чужим краям - тропки скатертью…
Да и где она, птица счастья та?
Жил желаньями да страстями лишь,
Поистратился, хоть на паперть ты -
Тут и вспомнились отец с матерью.

В гору, под гору, изнемог совсем.
Убивался все: как же я так мог!
Вот приду домой, преступлю порог,
Кинусь в ноги им, повинюсь во всем, -
Шел и каялся, душу рвал себе.

Нет конца пути… вот уже река…
Поскорей прийти б, вот и рощица,
Церковь вот, село и околица,
Вот и дом, крыльцо, всё – как помнится,
А из притчи в ум - про тельца строка!

Тишина кругом… может, в поле все?
Это я, ваш сын! - не ответили,
На крыльцо взошел – и не верится:
Гвозди с досками – в Крест Андреевский,
И, растерянный, на ступеньку сел.

Старый дед Иван: Что за гости к нам?
И чего сидишь, ведь не пьяный же?
- Я к родителям. - С покаянием?
- Где ж они теперь? - На погосте уж -
Не дождались ведь окаянного!

- Как, когда, скажи! быть не может то!
Ведь не старые! - в слезы кинулся.
- Да уж лет с пяток будто минуло.
Покажу тебе их могилки я,
Помянуть еще б, как положено.

- Вот оно, гляди, их пристанище.
День-то к вечеру будто клонится.
- Здесь они теперь и покоятся,
В Рождество – отец, мать - под Троицу, -
Значит, души их у Христа уже.

Ко крестам припал сын в несчастии,
Сердце в плаче рвал, в плаче искреннем…
Рассказать про то, да не высказать.
Дед ему: Тебе б - да на исповедь,
А потом еще на причастие.

- С чем пришел ты в храм? – рек Отец Борис.
- Грех ношу в себе я мучительный.
- Кайся Господу, - молча, выслушал, -
Снял молитвой грех разрешительной.
- Бог простит тебе, Он Всемилостив.

И куда ж теперь? – Да не знаю сам.
- Раз уже пришел, знать, останешься?
Может сторожем ты при кладбище?
И сторожка есть, ведь не стар еще,
Дед Иван-то наш, вишь, вконец устал.

И остался жить он в сторожке той,
Нужен был пригляд за могилками,
Да делами жил невеликими;
Из себя постом да молитвами -
Что скопил за жизнь, всё, что ложное.

Как там далее – можно верить мне:
Торопился он, Бога славил всё;
Не успела жизнь, смерть подправила –
По местам-то враз да расставила:
Отошел во сне, в праздник Сретенья.


Был я в тех краях, знал священника,
Чай с малиной с ним за беседами,
Ту историю мне поведал он.
А сосед-Иван, знал и деда я, -
Из меня грехи в баньке веничком.

По лицу с челом – сошкой, плугом ли…
Сказ про то начать можно сызнова,
Рано ль, поздно ли, как прописано,
Вон еще один – время вызрело -
Возвращается - тоже блудный сын.

В небо, с неба ли - колокольный звон,
Всё без устали да без роздыха,
Может, к радости, может, к сполоху.
Кто еще за ним, ведь не густо же,
Ждет Отец детей да со всех сторон.


27 июня 2012 г.

Июль

Что у черта на закорках
На беду свою в аду,
Я, слагая поговорки,
Днем в расплавленном Нью-Йорке
Вдоль по Брайтону бреду.

Тут июль не рай в пруду,
Где сиди и дуй в дуду.

Crazy* лето! Ну, погодка! -
Так все 100*, не мудрено;
Как пескарь на сковородке,
Посредине ли, в середке, -
Все едино, все одно.

Мне б подлодкой лечь на дно
И с русалками – вино,
Да вот, видно, не дано.

Две сестры, жара и влага,
Будто браги опились.
Будешь третьим, бедолага! -
И открыв хмельную флягу,
Окунули в браги слизь.

Вы чего в меня впились?
Отцепитесь, ladies, please!

Чую, - апокалипсис,
А мы еще не каялись.

Вот пристали, душегубы,
Вкупе - лава да вода…
На печи еще и в шубе?
Липнет кожа, сохнут губы…
С вами пить – одна беда.

Да уж, нынче, господа,
Жарит так, как никогда.

Неспроста, сэр… ой, непросто…
Мож, какой в природе сбой?
Истекаю, плавлюсь воском…
Так недолго до погоста. -
Что ты! что ты! Бог с тобой!

Как там с градусами столб? -
Да уже давно за сто.

Слышал, что-то там с Гольфстримом -
Вроде, как бы не течет,
Иль течет куда-то мимо…
И чего меня к экстриму
Вечно черт, какой, влечет!

Тьфу-тьфу-тьфу! – через плечо. -
В общем, чудо-дурачок!

За каким… сюда я ехал? –
Леший дернул, - в ухо эхом…
Знал ведь будто про прогноз.
За билетом что ль на Пьеху…
Иль на Борю* ради смеха…
А зачем? – большой вопрос.

Мутит разум, давит мозг,
А по коже - тыщей розг.

Не отцепятся сестрицы:
Видим, братец, ты раскис,
Стал какой-то бледнолицый;
Усмехаются убивцы:
Не по нраву наш сюрприз?

Экий в мистере каприз!
Не желаете стриптиз?

Душно, жарко, жди подвоха -
Словно сунули в мешок.
Сил – ни ахать и не охать…
Сер, вам, вижу, очень плохо?
Плохо так, что хорошо.

Где карсервис,* корешок? -
Не до Пьехи - не смешно!

Точно апокалипсис,
А мы еще не каялись.

Я в июле да на Брайтон
Больше… Боже упаси!
Ад кромешный, а не рай там -
И несусь домой в горбатом,
В Боропарк к себе, в такси.

Чем с сестрицами, мерси,
Лучше дома под ЭйСи*
Я «Корону»* с иваси.


*crazy лето - сумасшедшее лето
*100 по Фаренгейту – около 40 жары
* ladies, please! – пожалуйста, леди
*Боря – Борис Моисеев
* Карсервис – служба такси в Бруклине
*ЭйСи (АС) – air conditioner, кондиционер
*«Корона» - мексиканское пиво


10 июля 2012 г.

Очень хочу попробовать "Корону" с иваси!От этого стихотворения поднялось настроение!Слюнки потекли!Иваси у нас есть,а вот "Корону" найти посложнее.

Будете в наших краях - угостим.

Две дамы

Часть 1. Нина

Серебрится в тонких нитях паутина на картине.
Вязнут, будто в тине, мысли, в тишине пустынной виснут.
В недопитой пива пинте муха с крошкой сыра киснет.
Чувствую в уныние
вновь впадаю ныне я.

На листочке, среди прочих, пара строчек с парой точек
Да, на чертиков похожих, пары две противных рожиц,
Закорючки да крючочки вместо ушек, вместо рожек.
Мысли – как скукожились,
ничего не можется.

Напряженье в каждой мышце, то ли дышишь, то ль не дышишь,
А усталые ресницы, словно спицами - в глазницы.
На душе же то ли мыши, то ли кошки-кровопийцы.
Как-то неуверенно
вроде кто-то - в двери мне.

Кто стучит? – не отвечают. - Кто там? - Не было б печали…
А из сумерек пучины, что за черт, опять дивчина.
- Ну и как вас величают? - Я-то? - Нина, дурачина.
Нынче, этим вечером,
я с тобой обвенчана.

- Не припомню этот голос, - не из памяти же стерлось!
- Как же так, какая жалость, может, малость и осталось!
Ты же звал меня, несносный. - Нет, не звал! И что за наглость!
Вечно кто-то носится,
в гости на ночь просится!

- Сам, смотри, - не твой ли почерк? - отписал мне адресочек.
Твой же, точно, не иначе! Все забыл на свете, мальчик?
А чего б я - среди ночи! Да не мучь, а то заплачу.
В баре… помнишь? Нина я,
ты тогда – в унынии.

Да-да-да… ну, как же, как же… заходи, - а что ей скажешь? -
Тот же голос, кожа – та же, и фигурка - всё похоже,
Те же тени с макияжем… - Был тогда хорош, возможно?
Как-то неожиданно,
я уже забыл давно.

- У тебя все тот же кризис - ничего не изменилось
С той, последней, нашей встречи... А зажги-ка, братец, свечи.
Как-то серо все и сыро… И чего-нибудь на плечи:
Холодно, как в Арктике,
и никакой романтики.

- Обойдемся без намеков? - Все вокруг уныло, блекло…
Так недолго до простуды. - Ну, ты, Нина, и зануда!
Жду я музы, хочешь сока? - Сок так сок, а где посуда?
Если заболею вдруг,
будешь Айболитом, друг.

- И потом, пусть я не муза, но во мне немало плюсов:
Нету злости, не заносит… Что же так меня морозит?
Я почти совсем без пульса, ноет тело, ломят кости.
- Может чаю с шоколадом?
- Чай, так чай… спасибо… ладно.

- Ну, а это что за рожи? - не пойму, на что похожи…
И всего-то пару строчек с парой точек, ну а почерк! -
Ни поэт и ни художник. Может быть, вина глоточек?
Брось ты это творчество,
Все равно ж не хочется.

- Нынче, брат, хандра не в моде, ты хандришь - а жизнь проходит.
От депрессий и унынья ты спроси рецепт у Нины -
Жив - и радуйся свободе. Даже если муза кинет.
Ненавижу музу я -
Хищницу кургузую!

- Вижу, ты не в духе снова, неужели так хреново?
Не ищи в словах подвоха, может, выпьем, раз уж плохо?
- Я не пью, и мое слово крепче этого… гороха
Самого ядреного. -
- Говоришь, вареного?

- Я уже не тот, что раньше. - Вижу, ты совсем пропащий.
Зябко что-то, может, грога? Для согрева, так, немного?
- Нет, сказал! а ты как знаешь. - В одиночку - неудобно.
- До упора можешь, стоя,
но меня оставь в покое.

Ну и Нина – как с обрыва, - все подряд, и даже пиво,
И такую, я немею, - с чушью хрень да ахинею,
Невпопад, коряво, криво… и всё просит, чтобы - с нею.
Я ж, кремень гороховый,
лишь вздыхая, охаю.

- Отвали ты, прилипала, не упала б с пьедестала,
Не случилось бы сюрприза, и без грубых слов, маркиза!
Постучали. - Да отстань ты! Кто там? - Это я, Луиза.
- Нина, ты бы вышла, а -
вдруг чего не вышло бы.

Часть 2. Луиза

- Здравствуй, писаный мой витязь. Вижу-вижу, что резвитесь!
Что за драная лахудра тут с тобою в камасутру?
Пьет еще и матерится! Ну, блудница-мастерица!
Что за тени! Что за пудра!
Сколько же поэзии
в этой пьяной бестии!

- Да и ты хорош, красавец! Как какой неандерталец!
Где твои перо и кисти? вместе с мухой в пиве киснут?
Прозябаешь среди пьяниц, а туда ж - искатель истин.
А твою наперсницу
я спускаю с лестницы.

- Подожди, скажи на милость, почему же ты Луиза?
Почему так агрессивна, и имеется ли ксива?
- Есть и ксива, есть и виза, я и Анна и Луиза…
Ксив у музы много ведь,
Можешь просто - Моною.

Началось тут – вспомнить стыдно, а за Ниночку обидно,
Что с Луизы? - взятки гладки, - Нину тут же на лопатки,
Та, как пятки смазав жиром, - во весь дух и без оглядки.
В общем, Нина, битая,
проиграла битву ту.

- И чего ты взгляд потупил? Бабы, брат, тебя погубят.
Ты ее из службы быта приволок иль общепита?
И – за стол, сейчас приступим. Как же я на вас сердита!
Но… сначала, ласковый,
принеси шампанского.

- Вот те раз, и ты туда же! – Это так, для эпатажа.
Мне достаточно фужера. А чего ты зубы щеришь?
Ты же знаешь, я на страже - мне важней стиха размеры.
- Ладно-ладно, как ты хочешь,
и диктуй скорее строчки.

И ее по этим строчкам - как по сопкам и по кочкам:
Скачет, прыгает, летает - я за ней не поспеваю;
Из бездонной будто бочки пачки мыслей извлекает.
Да и рифмы – все при ней,
только б чуть помедленней.

Вот и первая поэма. - Что еще, какая тема?
- Как тебе такая сцена? Освежи фужер, бесценный.
Я туда ей снова, с пеной: Понимаю. Непременно.
Это же, наверное,
снова для размера ей.

Вновь полились строки, фразы… по заказу и без пауз.
Слог – лучистый и цветистый… а шампанское искрится…
Лишь иссякли все запасы, мне она: Пора мне, витязь.
Что-то задержалась я.
Без меня не балуйся.

Я уныло, скорчив мину: Хочешь, чтоб вернулась Нина?
Два шага до гастронома… за углом тут, я – недолго.
- Прихвати и апельсины. Так и быть, побуду дома.
А чтобы не исчезла я,
привяжи-ка к креслу, а?

- Вот и я! ты, как, готова? Молодец! сдержала слово!
Все заказы - по приказу, даже больше взял - с запасом.
- Хорошо, снимай оковы. – Это что, сюжет рассказа?
От восторга ахая,
тут же пробкой бахаю.

Повезло мне несказанно, Тут Луиза неустанно
Без истерик и без нервов - на-гора одни шедевры;
Перла – будто из фонтана, в общем - чистая Минерва.
А с меня – шампанское,
белое да красное.

День за днем, проходит месяц, и еще - а мы всё вместе.
Дела нет, что на посылках, но зато растет копилка.
Мне стихи, а ей фиеста – с апельсинами бутылки.
Так и сидит на привязи
и диктует мысли мне.

Сколь везению не длиться – в подозренье обратится:
Чую, муза не с Парнаса, но талантлива, зараза!
Есть чему тут удивиться - вон как шьет за фразой фразу.

Ну, немного пьяница,
Да пес с ней, пусть останется.


27 июля 2012 г.

Вече

- Почему шумим? И где я? Мужики! Не разберусь!
- Где да где? - у Берендея. - А чего кричим, потеем?
- Царь придумал нам затею: мол, народ обсудит пусть,
Где найти стране идею, заодно и верный курс.
Потому-то, делать неча, и собрали это вече.

- Где она, идея эта? Знать бы – были бы в пути.
Что за муть, какого цвета? И вообще, в чем суть предмета?
Кто бы нам ее приметы дал бы, мать ее яти!
Иль шепнул бы по секрету, далеко ль за ней идти.
Может, вовсе недалече? Не подскажешь, человече?

- Я, ребята, не из местных. – Так ты пришлый, что ль, чужак?
- Вроде так, но, если честно, как и вам, мне интересно
Разузнать про это место; чтобы зря не гнать собак,
Я б сначала, спешки вместо, расспросил, зачем? и как?
В царствах, ближних да окрестных тех, кому про то известно.

Фрол вступил: «Да ты не русский? Надо ж, ёкарный бабай!
Мы же, чай, не трясогузки - телепаться в чьем-то русле;
Путь ни прусский, ни французский - мы же им не попугай! -
Не годится - мать им Кузьки! - так что… пальцы разгибай!
Ты про то, чтоб думать прежде, говорил бы тут пореже!»

«Выкусь! – Сидор - перегаром, - не придутся ко двору!
Да гори они пожаром! Ни за деньги, ни задаром,
Ни к ночи, ни поутру - их пути не по нутру!
Лучше мы пойдем с Макаром на кудыкину горУ.
Говорят, ее хозяйка, про идеи те всёзнайка».

«Не гонял туда телят я, - реагирует Макар, -
Да и сами-то телята вам о том расскажут вряд ли:
Всех как есть пожрал проклятый от Горыныча пожар.
Удавил бы супостата, коль силен был и не стар».
Тут Федот добавил, сплюнув: «Может быть, к коту Баюну?»

«Про кота меня послушай, - говорит им Дрон, - не вру!
Этот кот, зверюга сущий, - вам такой лапши на уши,
Осторожно влезет в душу, краснобай и говорун,
Усыпит, потом задушит и в мозгу проест дыру.
А отправиться вообще я всем советую к Кощею».

«Да какой же он советчик! – Петр следом говорит, -
Он, хотя бессмертный, вечный, но уж больно бессердечный,
Злющий, тощий, как подсвечник, рожа - форменный бандит!
Этот мастер дел заплечных всех нас точно уморит.
Лучше уж оладушки нам с Ягусей-бабушкой».

«Может сразу в неотложку? череп жмет, едрена вошь?
Мужики, гони по трешке - смазать лыжи на дорожку,
За Петрухой к бабе Ёшке, ёшкин кот и кошкин ёж!
Расспросить у бабки дошлой, путь какой для нас хорош».
«Щас! – Фома, а с ним Ерема, - съел оладышек – и в кому?»

«Нам что щи из тараканов, что с блинами белены,
Все рецепты бабки драной вам и мне - по барабану,
Это только, как ни странно, немцу смерть, а нам бы хны.
Может к острову Буяну за идеей для страны, -
Ерофей вздохнул. - Не скоро, видно кончим разговоры».

От кого же ждать подмоги? – Тит сказал, - ну и куда?
Неужель мы хуже многих? может, нам подскажут йоги,
По какой такой дороге… да дороги те – беда!
Мигом в кровь собьются ноги. - Про дороги – это да».
Тихон: «Лучше не беси нас, к йогам – бред кобылы сивой!»

«Это точно! - зубы стиснув, промычал Евсей. - Ну, что ж,
Вот как только раки свистнут, а дороги все раскиснут,
Дружно, скопом и по списку, как в четверг прольется дождь,
Мы без шума и без писка, без порток и без калош,
Все – туда, куда не знаем… может, к дедушке Мазаю?»

«Мысли - будто врастопырку, не случился б только шок!
Так недолго и в затылке прочесать большую дырку.
Натереть бы носопырку Берендею хорошо!
Наливай, чего там фыркать! полтишок на посошок.
Вы послушайте Лукьяна: к Соловью, пока не пьяны».

Тут Агей сказал: «К злодеям, хоть убейте, не пойду!
Чтоб они там не свистели, с ними нам на самом деле
Не найти пути с идеей. Так что, будет дуть в дуду!
Коли нет у Берендея, то куда? - в Караганду».
«Можно мне туда же с вами?» – «Нет, чужак, мы лучше сами».

Ниоткуда – стихли речи – старый дедушка Мазай:
«Хватит спорить! скоро вечер, вече братцы, закрывай!
Чужаку – «ариведерчи», чужакам тут делать неча,
А чтоб стало сердцу легче, тут поляну накрывай.
Открывай, наливай и частушки запевай».

Берендеюшка-медведь -
Про идеи всё трындеть,
Весь народ запутали
С корешком Пафнутиным.

Эх-ма, кутерьма,
Не тюрьма, так Колыма.

Про идею – это брось,
Проживем и так, небось,
А с авосем вовсе мы
Проживем и босыми.

Белена не лебеда,
Ну, а горе не беда.

Вот бы если да кабы,
На дубах росли бобы,
А медведи-вредины
Были б нами съедены.

Ух ты, ах ты,
С бухты-да-барахты.

Мы путями не идем:
Все у нас и так путем –
Пьяные, затейные
И вовсе не идейные.

Ах ты, ух ты,
Да с барахты-бухты.

Эх-ма…


1 сентября 2012 г.

Сколько фантазии,света ! Хочется читать и читать,читать и перечитывать ! Задумываться и мечтать ! И ждать новых твоих работ,Эдик !!! Спасибо !

Ну спасибо, порадовала, Оля. Пока есть силы, буду стараться. А дальше - как Бог даст. Далеко не заглядываю.